Виктор гулко выдохнул накопившийся в легких углекислый газ, поднимая в воздух тучу пыли. На старой каменной кладке подвала виднелся едва различимый знак. До боли знакомая комбинация символов, соединившихся в одну печать. Такую знакомую и такую ненавистную. Сквозь столетия Древний чувствовал это всепоглощающее отвращение к печати презренного брата – Маркуса. Этот знак олицетворял для Вика самое гадкое и жестокое, что есть в мире. Под ним Маркус вытворял чудовищные вещи, забыть которые не дано никогда.
Смахнув оставшиеся частички пыли, Виктор еще раз вгляделся в знак брата. Сомнений не оставалось – Она должна была быть за стеной. Иначе откуда печать главы клана Джахам взялась на старой стене подвала в каком-то всеми забытом монастыре Анарк Каниша? И откуда здесь были цепные «псы» Маркуса – парочка кровососущих отморозков, глупых, но преданных бессердечному господину больше любого ликана. Несмотря на их незаурядные способности, Виктору не составило труда победить. И если первого он уговаривал покинуть это место и забыть обо всем, что видел, то со вторым не церемонился. Тот, что погиб первым, отказавшись от выгоднейшего предложения, бездыханным трупом лежал у входа в подвал. Второй же был крепко приложен о стену и оставлен корчиться от боли, вызываемой изломанным скелетом.
Вик провел ладонью в коричневой перчатке по стене, выискивая стыки или что-то в том роде, что могло указать на возможную дверь. Ничего. Неужели стена – сплошной камень? Неужели злость Маркуса была настолько сильна, что он никогда не собирался вернуть сестру из заточения? Гнев Виктора на миг всколыхнул внутреннее равновесие, но силой воли утих.
— Тыыыы, - прохрипел подползший к ногам вампир, тот, что недавно повстречался со стеной за соседним поворотом. — Ты…
Древний бросил на издыхающего под ногами вампира быстрый взгляд и тут же вернулся к поиску двери. Должно быть, ребра этого бедняги вошли в грудную клетку и повредили внутренние органы. И если не вправить их, вампиру грозит мучительная смерть. Однако он сам ее выбрал, когда решил противостоять Вику.
Издавая жуткие хрипы, вампир наблюдал за внимательным осматривающим глыбы Виктором. Он какое-то время неотрывно взирал на стену, а потом неожиданно размахнулся и вбил кулак в стык между камнями. С низого потолка посыпалась пыль и каменная крошка. Стена треснула. Древний ударил еще и еще, пока конструкция не дала сбой и не ввалилась внутрь какого-то тайного помещения.
Запахло затхлостью и невесть чем еще. Вик снял с плеча рюкзак и достал оттуда лампу, а затем сунул в зубы фонарик. Яркий неестественный свет выхватил из мрака узкий лестничный проход вглубь. Недолго думая, Виктор спустился туда.
Здесь запах стоял куда хуже, что, впрочем, не привлекло внимания вампира. Его захватил потрясающий хрустальный гроб в центре просторной подземной комнаты. Подвешенный на внушительных металлических цепях, он тихо поскрипывал, словно приветствуя исследователя. Виктор расположил лампу у выхода, а сам вместе с фонариком и другими инструментами в рюкзаке двинулся к гробу. Сердце заколотилось в разы быстрее. Вот она. Иссохшая плоть не могла скрыть былой красоты. Старость была не властна над Пандорой, и нынешняя ее победа была кратковременной. Скоро любимая вновь возродится в сиянии вечной прелести. Дрожащими руками он снял крышку и отложил в сторону. Фонарик в зубах выпал при виде торчащего из женственной груди кинжала. Тот самый, осиновый. Рукоять из тиса. Без сомнений, работа Маркуса. Вик расстегнул молнию куртки и сбросил ее. Глубоко вздохнул и стремительным движением выдернул кинжал и груди любимой сестры. Казалось, будто в этот миг она простонала, но Виктор был слишком занят кинжалом. Он обернул его в материю и сунул в заранее заготовленную шкатулку, а затем в свой походный рюкзак. Достал сосуд с кровью, но поглядев на него с минуту – передумал.
Вернувшись к гробу он улыбнулся сестре, чьи глаза были еще плотно закрыты, а тело недвижимо. Предвкушая момент воссоединения с ней, он нечаянно потревожил милые ручки с острыми ноготками. Пришлось вернуть им прежнее величественное положение. После Виктор аккуратно раскрыл рот вампирессы, разработал свою руку, разгоняя кровь по жилам, а через секунду полоснул маленьким ножом по венам. Кровь нехотя закапала в рот Пандоры. Виктор не переставал работать кистью, призывая новые порции крови в место разреза. Пробуждение началось.

Виктор с каким-то странным удовлетворением наблюдал, как пробуждается сестра. Как алчно она глотает живительную кровь, алой струей текущую в ее рот. Не было ничего удивительного в том, что Пандора хотела есть. И в том, что она буквально разгрызла его левое запястье в поисках новых порций напитка. Древний не подал вида, не крикнул и не скривился от боли – он давно привык к ней. Единственное, что его интересовало, это девушка, что наслаждалась его кровью. С каждой секундой она все более походила на ту самую, восхитительно-прекрасную, цветущую деву. Он всегда помнил ее именно такой. Такой, какой она была тогда, в последний день своей счастливой жизни. Тогда Виктор вернулся домой после недолгого путешествия. Недолгого по меркам людей и Пандоры, что в те времена была еще не обращена. Виктор же, как вампир, считал несколько лет – малым сроком для бессмертного.
Радость сестры – такая искрометная, милая и прекрасная – та награда, о которой Виктор мечтал все годы отсутствия. Каждый вечер, наблюдая восход Луны над зеркальной гладью озера, он видел очаровательный лик сестры в отражении серебряного диска в воде. Слышал смех в плеске волн, когда совершал ночные заплывы. В запахах лесных трав и цветущих лугов узнавал ее запах. Конечно, все эти ощущения – лишь бледные подобия его несравненной сестрицы, но лучше, чем ничего. Именно благодаря этому он побеждал тоску, держался.
Помнится, в день возвращения они весело бегали по прилегающим лугам. Пандора убегала от Виктора, а он, имея за спиной быстроту вампира, все же поддавался ей. Задорный смех юной Пандоры наполнял сердце Виктора теплым чувством, а когда они с криками падали в высокую траву, он беззаботно вдыхал чудный запах ее великолепных белокурых волос. Улыбкой своей любимая затмевала одновременно солнце и луну. Оба светила были не в силах противостоять этой девственно чистой, непорочной красоте. Красоте душевной и телесной. Тепло ее тела, биение сердца и звонкий голос, шептавший всякие глупости ему на ухо – последнее, что помнил Вик. Точнее хотел помнить. Дальнейшие события оставили глубокий отпечаток на всей их семье. Их предали забвению, но все же вспоминали очень часто.
«Тогда мы все потеряли рассудок», - отзывался Ричард о дне казни Пандоры. Виктор и поныне корит себя за то, что всего лишь холодно наблюдал, как в столь любимую им девушку вонзают острый осиновый кинжал. Ее слова… Столетия спустя они разрывали ему сердце, ведь он наконец понял, что потерял смысл жизни. «К чему бессмертие, когда Пандоры нет рядом? Я променял бы вечную жизнь на еще один миг подле нее».
Вынырнуть из воспоминаний Древнему помог тихий голос сестры:
— Виктор. – Удивленный тон. Конечно, она не могла поверить, что он пришел за ней. Однажды смолчав, более делать этого Вик не собирался.
— Пандора, - выдохнул вампир. Рука постепенно охладела, что немудрено при такой жадности сестры. В голубых глазах мужчины блестели слезы. Все чувства, веками ждавшие своего часа, все страдания, тайные желания и мечты, все рвалось наружу. Он хотел говорить, говорить не переставая. Хотел прижать ее к себе, объяснить все, попросить прощения, признаться в любви наконец! Но момент был не самый подходящий. Посему Древний поступил иначе. Приняв решительный вид, он проговорил:
— Должно быть Маркус не преминул обезопасить себя, устроив здесь какую-нибудь хитрость, ловушку. Я долго изучал его жизнь, пристрастия и предпочтения во всем, абсолютно во всем. Оставайся на месте. 
Прикинув шансы, Древний объяснил сестре, недоуменно рассматривающей комнату и «гостя»:
— Предполагаю, что как только ты покинешь гроб, сработает механизм. Не знаю точно, что случится, но явно что-то нехорошее. Оградим себя от лишних проблем. – С этими словами он глубоко вздохнул и осторожно обхватил сестру за талию. В то же мгновение, как он поднял ее на руки, от хрупкого тела отделилась тень, мгновенно став объемной и весьма плотной. Виктор отошел на пару шагов, не выпуская Пандору из объятий, и полюбовался теневой копией сестры. Дымка скрывала лицо, что, впрочем, было неважно. Теперь тень должна была находиться здесь, пока вампиры не покинут монастырь. «Маркус. Глупец даже не удосужился защитить гробницу чем-то более существенным, чем примитивными ловушками», - посмеялся Вик в душе. Маркус славился излишней самоуверенностью, что, в конечном итоге, сыграло с ним злую шутку. Он и не думал о том, что Виктор может потратить сотни лет на поиски гробницы, найти ее и украсть оттуда "узницу". Что ж, тогда Маркус действительно слепец, раз не замечал чувств и намерений младшего брата. За что жесткосердечный тиран и поплатится. Скоро.
— Пора уходить, - нежно прошептал Виктор Пандоре и зашагал к выходу – наверх. Рюкзак с вещами тут же исчез – отправился в теневую сумку.

Отредактировано Виктор (07.11.2011 22:27)

Пятьсот девяносто три года и три дня Пандора была узницей подземелья, пятьсот девяносто три года и три дня, она лелеяла мечту о дне,  когда освободится от оков  заклятья и сможет отмстить своим обидчикам. Со временем сердце Пандоры стало твердым, как камень,  жестким, как кристалл и холодным как лед, а кровь превратилась в медленный яд, пронизывающий каждую клеточку ее тела удушливым смрадом зла. Он  так и не покинул сердце девы, а лишь укрепился  в нем, превращая желания  в навящевые идеи, цели,  ради которых  она была готова свернуть головы и пройтись по трупам, и праху людей и вампиров. Слишком долго, Пандора  горела в адской гиене и слишком мучительны были терзания, пробудившие чудовищных демонов ее души. Но в момент, когда она увидела Виктора, что-то внутри девушки дрогнуло.
Неужели он пошел против всех, нарушил табу и вернулся за ней? Но как? Почему? Эти и многие другие вопросы, вертелись в голове Древней, пока мужчина говорил, а  слова его долетали до нее, лишь короткими обрывками, фразами, эхом. Прошло много лет, но Виктор остался прежним, изменился лишь стиль и прическа, но это лицо, голубые глаза… все это время, она смотрела в глаза брата, пытаясь найти ответы.  И тут, Пандора поймала себя на мысли, что скучала по нему. Даже там, в бездне, где-то в глубине своего сознания, воспоминания о нем грели ее все эти годы. Однако, боль и обида были сильнее, и мысленно вернувшись в тот день, когда ее судили, она отбросила все чувства, отринув свет, что горел в этих глазах, согревая ее теплом. Она не должна обманываться, не должна верить, не должна чувствовать. Она будет сторониться того света, станет предусмотрительной, ибо победив тьму в ее душе, он сделает ее слабее. Он станет ее слабостью. А она не могла позволить себе эту слабость, тем более сейчас, когда ей выдался еще один шанс. И все же…
Виктор взял Пандору на руки и оставил теневого двойника на месте где она лежала. Она обвила  шею брата руками и прильнула ближе, словно боясь высоты. Ощутив стук его сердца, Пандора почувствовала себя по настоящему живой. На мгновение замерев,  они с секунду любовались  на теневого двойника девушки.
— Пора уходить, - нежно прошептал Виктор Пандоре и зашагал к выходу – наверх, как вдруг на стенах и полу активировались артефакты, которые должны были охранять пленницу на случай, маловероятного побега. За хрустальным гробом открылась потайная дверь и на свет появился двухметровый голем. Еще слабая после летаргического сна  вампирша охнула, завидев этого чудовищного гиганта, еще сильнее прижавшись к Виктору.
-Шелахель, - прошипела Пандора, вспомнив имя пневматика Маркуса, любящего такие штучки. Только она хотела воспользоваться артефактом, в виде кулона, который подарил ей Маркус много веков назад со словами "теперь в твоих руках судьба мира", как обнаружила, что его нет на ее шее. Волна гнева прокатилась по телу девушки от головы до пяток. – Мой кулон, Виктор, где мой кулон?