Для Пандоры отец был идеальным во всех смыслах мужчиной, и слова Ричарда об ошибке Михаэля заставили глаза женщины чуть расшириться.
-Ошибки? – переспросила она, глядя брату в глаза, но тут же отвела взгляд, - единственной ошибкой его была слепая любовь к нам, - выдохнула древняя, глядя на круглый диск солнца. Она опустила ресницы, вдохнув свежий эросианский воздух, смешавший в себе аромат роз и сирени.
-Ты действительно считаешь, что я убиваюсь из-за того суда 1414 года? – ухмыльнулась она, бросив взгляд на брата, - нет, Ричард, - с горечью добавила Пандора,  покачав головой. – Задумывался ли ты о причинах, которые привели меня к тому финалу? – подойдя и оперевшись о поручень, она коснулась рукой бутона розы, который рассыпалась в ее руках серым пеплом. – В их глазах я видела, что они понимали. – сам Ричард не мог знать, о чем говорит Пандора, поскольку события тех лет были закрыты от него густой завесой тумана, сотканной  Маркусом  и его последователями. – Наш отец. Он не был убит пневматиками, – выдержав короткую паузу, чтобы брат мог осмыслить ее слова, Пандора продолжила. – Я околдовала Скульптора, - словно на исповеди говорила она, - чтобы он помог мне вершить суд. Суд над убийцами нашего отца. Лишь один из них избежал кары. Маркус. – она развернулась и подошла к столику, взяв хрустальный бокал наполненный вином. – Я любила отца, - сделав глоток дурманящего напитка, молвила древняя.  Стоило упомянуть, что Пандора была любимицей Михаэля, что всегда раздражало Хелену. – Они забрали его у меня. – Скупая слеза едва скатилась по щеке женщины, но Ричард не увидел ее, поскольку она стояла спиной к нему. – Я отомстила, - смахнув ее и развернувшись к брату,  добавила она, - но так и не смогла найти его тело.
Разумеется любовь о которой говорила Пандора была исключительно любовью дочери к отцу, не опошленной чем - то иным.
-Они поплатились за свое злодеяние. Я стала изгоем в новом мире.

Отредактировано Пандора Кавендиш (31.03.2012 16:15)

Аэропорт

Перелёт для девушки выдался довольно утомительным. Вначале она долго не могла уснуть и металась на диване от множества мыслей. Анж как обычно сидела за компьютером и искала информацию о Пандоре и её местонахождении. Её знакомые довольно быстро начали действовать. В это время сама Анж следила за мучениями Айрин и не выдержав предложила той выпить. Айрин сделала пару глотков и вскоре уснула.
Стоило девушке уснуть, как сквозь сон на неё нахлынули воспоминания. Воспоминания об одной из тех немногих ночей, когда Пандора была добра к дочери и обнимала её. В ту ночь был ураган. За окном гремел гром, и сверкали молнии. Малютка Айрин зажалась под одеялом и долго дрожала. Она не смогла разбудить нянечку, а идти к родителям очень боялась. Ведь они очень не любили, когда кто-то нарушал их сон или пускал в комнату ребёнка. Когда буря всё же усилилась, девочка не выдержала и побежала по коридору. Её босые ножки шлёпали по холодному голому полу, а звуки грома лишь усиливали бег. Наконец добежав до комнаты родителей, она остановилась перед дверью, борясь со страхом. И всё же страх грома взял верх, и она буквально ворвалась в комнату родителей и запрыгнула к ним на кровать. Прижавшись к матери под одеялом её била крупная дрожь. В ту ночь над Пандорой взял верх материнский инстинкт, и она обняла дочь, успокаивая её в своих объятиях. Так малютка и уснула, прижимаясь к любимой маме.
Голос пилота вывел девушку из объятий Морфея и она, протирая глаза, села на диване. Айрин не сразу поняла что она находится в самолёте и лишь спустя минуту отошла ото сна. Этот сон лишь усилил желание увидеть мать. Подойдя к бару, она налила себе вина и взглянула на Анжи. Девушка мирно спала в кресле напротив. Когда самолёт совершил посадку, Айрин разбудила девушку, и они вместе покинули его. Внизу их уже ждала машина. По полученным Анж данным Пандора сейчас находилась в  особняке "Дикая Роза". Девушка решила вначале посетить гостиницу и привести себя в порядок, а уж потом отправиться на встречу с матерью. Приняв душ и надев новое платье с открытой спиной, она вышла к Анж. На девушке был брючный деловой костюм и ничего лишнего. Вскоре за ними приехал лимузин, и они направились в особняк. У ворот девушка долго разговаривала с охраной и наконец, убедила их пропустить её. Даже сама Айрин удивилась тому, что ей всё же удалось уговорить пропустить её. Недалеко от ворот её встретил сопровождающий и повёл в неизвестном ей направлении. Девушка долго шла за ним и наконец, остановилась, когда услышала голос матери. Рядом с ней стоял Ричард, брат Пандоры и дядя Айрин. Так же тут присутствовали ликаны, которые судя по всему служили Пандоре. Девушка стояла в сторонке и ждала. ей не хотелось прерывать беседу брата и сестры, которые так давно не виделись. И уж она ждала более шестисот лет, подождёт и ещё немного. Она отвернулась к букету с розами и стала их разглядывать. Волосы девушки были забраны, и лишь некоторые пряди спадали на плечи. Сейчас она была очень похожа на мать в более юном возрасте.

– Неразумно? – поразилась Пандора, – что было неразумным, Ричард? Неужели ты уподобился Маркусу и растратил то чистое и прекрасное, что прежде мы называли любовью? Боже всемогущий! Я не верю своим ушам! Как ты можешь такое говорить! Воистину, властолюбец в тебе восторжествовал, – она покачала головой, – Скажи мне, брат, – подойдя и коснувшись рукой щеки Ричарда, - Неужели не нашлось женщины, что растопила бы лед, сковавшей твое сердце после предательства Инги? И ты до сих пор блуждаешь в холодной пурге предрассудков?  В тебе говорит циник, политик, но не любящий сын! Хитрец и стратег, но не любящий брат! – взгляд ее блуждал по бледному лицу мужчины, пытаясь уловить хоть толику понимания. – Твое сердце, черство, Ричард, но я люблю тебя. И молю бога, чтобы ты раскрыл глаза, – В лазурных, подобно небесной тверди очах Пандоры отразилась горечь. Отбросьте маски. Загляните глубже. Неужели вы не понимаете? Лишь вырвав свое сердце, чтобы заглушить ноющую боль, женщина теряет рассудок, становясь расчетливой, мстительной фурией, способной идти по головам врагов и тех лжецов, что смеют называть себя друзьями. Но разве может она навредить тому, к кому испытывает искренние чувства, привязанность и уважение. – Ты в окружение  гиен.  Стаи гиен, не знающа истинную цену любви, чести, – она одернула свою руку от лица брата, и отвернулась.  – Они обступили тебя, брат.  Опустошают твой внутренний мир. Я простила бы тебе все, и даже то что ты отрекся от меня когда-то.  У тебя были причины, но отец…  он был великим Носферату! Это он заключил союз, который и по сей день сдерживал Маркуса от глупостей. Ах, если бы ты знал, скольким он пожертвовал ради нас! Если бы ты знал его так, как знала я, – грациозно варьируя руками, говорила она. Со стороны жесты и движения Пандоры напоминали  театральную постановку, однако игры закончились. – Что мы за твари, когда спокойно смотрим, как один губит другого! Какое наследие мы хотим? Кровожадные чудовища, готовые вонзить кол в нашу грудь? Ты прекрасен, как бог солнца! Силен и умен, как никто другой! Но зачем все это, когда вокруг тебя вьются змеи, норовящие укусить! Ради чего ты живешь? Признание? Власть? Они, как пепел, рассыпятся в твоих руках, Ричард! – было видно, что Пандора распалилась не на шутку. Она вновь подошла к брату, обхватив руками его лицо, и заглянула в серую думку, за которой скрывалась душа. Слова старшего брата задели ее до глубины души. Она не могла поверить, что он с такой легкостью отреагировал на весть о том, что их отца убили собственные дети! Братья и сестра! Она не хуже Ричарда знала, что любовь есть слабость. Слабость, которую стоит предавать огню инквизиции, рационализму! Но сколько бы лет ни прошло, пепел, тлевший на руинах, желал возродиться!  Быть может, Пандора была не такой уж и безнадежной стервой? Скорее бедным «ягненком». Расчетливая? Да. Коварная? Без сомнения. Хитрая? Ну конечно. Сильная? Безусловно. Однако стоит признать, ум женщины заключается в том, чтобы показывать твердость своего характера там «где надо», «когда надо» и «с кем надо». Ричард знал сестру как сильную женщину, пусть увидит чувственную, нежную, и любящую. Все станет военной хитростью. - Быть может, если мы сплотимся, - продолжала Пандора, как вдруг почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела свою дочь.
-Айрин, - раздался растерянный голос матери. – Что ты здесь делаешь? – Пандора переглянулась с Ричардом. – Что это значит?
Что сказать, Пандора не ожидала увидеть дочурку в это прекрасное утро у себя в особняке. Растерянность уступила место гневу. Глаза женщины обрели медовый оттенок.

Отредактировано Пандора Кавендиш (05.04.2012 01:42)

Айрин стояла разглядывая белые розы и тихо вслушивалась в разговор матери и дяди, стараясь особенно не вникать в него. От девушки исходил страх и это можно было заметить. Она очень боялась что Пандора разозлиться на неё. Прекрасно осознавала куда лезет и во что ввязывается. Но что поделаешь если она такая упёртая и если что-то решит то упрётся в стену как баран и пойдёт напролом, пока стена не сломается. Вот и сейчас она была готова всеми силами доказать матери что она на её стороне. Что готова ради неё на всё. Что не хочет больше быть вдали от Пандоры. Тихий вздох вырвался из груди Айрин и она заметила как на неё смотрит ликан. То, что это был не оборотень, девушка поняла сразу. Мило ему улыбнувшись она отошла чуть в сторону и стала смотреть вдаль. Хотя она и старалась пока не мешать матери, но её взгляд то и дело возвращался к ней. прошло столько лет, но Пандора осталась такой же как в памяти девушки. Те же светлые волосы, нежная кожа и вечно молодое лицо. Последний раз Айрин видела мать в свой восемнадцатый день рождения, когда она обратила её. С тех пор ей так и не удалось с ней встретиться, а потом она покинула дом родителей. Вдруг разговор утих и девушка резко обернулась. Встретившись взглядом с Пандорой, она замерла. Её глаза не предвещали ничего хорошего. Сглотнув, девушка сделала нерешительный шаг вперёд и замерла. Тело била дрожь. Не зная, куда деть взгляд, она опустила его в пол, а в руках сжала подол платья. Сейчас она была похожа на нашкодившего ребёнка.
-Айрин, - раздался растерянный голос матери. – Что ты здесь делаешь? – Пандора переглянулась с Ричардом. – Что это значит?
Девушка вздрогнула. Голос матери... такой родной и дорогой сердцу. Вот она. Стоит перед девушкой. Живая и воплоти. Прошло столько лет. По щеке девушки покатилась непроизвольная слеза. Сердце сжалось от боли.
-Я...- голос девушки оборвался. - Я очень хотела тебя увидеть.
Подняв голову, Айрин подняла мокрые от слёз глаза на Пандору. Сделав ещё шаг, она снова замерла. В глазах читался страх, надежда, счастье и грусть. Всё это перемешалось, и просто невозможно было понять, какие чувства сильней.
- Никто не знает что я тут. Я сама тебя нашла. После той встречи в клубе я решила, что обязательно найду тебя. Я больше не могу терпеть поступки отца. Он всё равно не заметит того, что я пропала. Он никогда не замечал меня.
Взгляд девушки стал уверенней и полный решимости.
-Позволь мне остаться с тобой! Я всё для этого сделаю! Лишь бы быть рядом. Для меня столько лет разлуки с тобой равносильны смерти! Прошу тебя...пожалуйста.
Только сейчас она вдруг опомнилась что рядом стоит ещё и её дядя и переведя взгляд на него она чуть поклонилась ему, выражая своё уважение.
-Прошу прощение за то, что прервала Вашу беседу,...дядя.
Девушка не знала, имеет ли она права называть его своим дядей, ведь прекрасно знала, что она не такой уж и желанный ребёнок во всей семье Кавендиш.

Беседа между братом и сестрой была дерзко  прервана появлением третьего лица. В связи с этим, Пандора явственно ощущала некую недосказанность, подобно бреши в корабле, которую хочется поскорей закрыть. Она молча слушала дочь, с каменным лицом не выражающем каких-либо эмоций, однако в глазах древней бушевала настоящая буря, клокочущая от каждого ее слова.
-Нет, - резко оборвала Пандора, отвернувшись от девушки. – Ты не должна была приезжать, Айрин. Я не могу позволить тебе, находится здесь. Ты должна немедленно уехать…
Несмотря на всю жестокость слов, она испытывала жгучую боль в области сердца, неуемно сжимающегося от каждого слова дочери. Несомненно, слова, которые говорила мать, были вымучены в эту минуту, но не оставляли и единой надежды на то, что она может передумать.
-Ты не понимаешь, что делаешь! Глупое дитя! – сорвалось с уст, - ты даже не представляешь, какой опасности подвергаешь себя, стоя здесь! – Пандора вновь развернулась, посмотрев на дочь, как на маленького ребенка. Поведение Айрин возмущало ее до глубины души. – Ты… - оборвала она себя на полуслове, когда в дверном проеме показался Адио. В руках пневматика  был телефон.
-Это так неотложно? – спросила она, однако одного взгляда на этого рослого мужчину хватило, чтобы понять что, произошло что-то непоправимое. Она взяла телефон и ответила на звонок. То, что Пандора услышала на том конце трубки, заставило ее осесть на стул и выронить сотовый из рук.
-Все кого я люблю, погибают, - прошептала Пандора, побледневшими губами.
Сознание древней помутилось, перед глазами поплыло. Она посмотрела на Лайтрейна, печальным полным горячи взглядом, а затем опустила глаза.
-Я хочу побыть одна, - выдохнула женщина, - покажите нашим гостям комнаты, - приказала она, сдавленным голосом. – Поговорим позже, Айрин, - будто бы смягчившись, добавила Пандора, прикрыв глаза. - А теперь ступай… Лайтрейн тебя проводит...

Отредактировано Пандора Кавендиш (07.04.2012 22:23)

Девушка всё так же стояла в сторонке, и лишь присутствие ликана пока её успокаивало. То, что она не одна стоит в стороне от родственников дарило ей некое спокойствие. Если бы она была одна, вероятнее всего Айрин бы ходила из угла в угол, переживая и накручивая себя. Всё же приветствие матери было именно таким, каким ожидала его Айрин. Ни радости в голосе, ни лучика надежды на жалость.
-Нет, - резко оборвала Пандора, отвернувшись от девушки. – Ты не должна была приезжать, Айрин. Я не могу позволить тебе, находится здесь. Ты должна немедленно уехать…
Айрин словно ножом по сердцу резанули. Девушка замерла в нерешительности и в тоже время сделала быстрый шаг в сторону матери.
-Ни за что! Я не уеду отсюда, даже если мне будет угрожать смертельная опасность. Хочешь ты того или нет я остаюсь здесь! С тобой!
В голосе девушке была уверенность. Айрин была готова умереть ради матери. Лишь бы хоть день пробыть рядом с ней. Хоть один день почувствовать себя её дочерью или просто одной семьёй. Душа болела, и слёзы уже текли ручьём. Стерев их аккуратно, стараясь не размазать тушь, Айрин замерла, глядя в глаза матери.
-Ты не понимаешь, что делаешь! Глупое дитя! – сорвалось с уст, - ты даже не представляешь, какой опасности подвергаешь себя, стоя здесь! – Пандора вновь развернулась, посмотрев на дочь, как на маленького ребенка.
-Да! Я глупое дитя, которое бросили! И сейчас я хочу быть рядом с тобой! Ради тебя я готова умереть! Лишь бы хоть день пробыть рядом с тобой! Заслужить хоть одну твою похвалу или улыбку!
Айрин заметила, что Ричард что-то сказал Пандоре, но только не поняла что. Дальше к ним вышел пневматик и Пандора оборвала себя на полуслове.
– Ты…
-Пффф..
Айрин лишь усмехнулась, смотря на мать с вызовом и ожидая её слов. Но вместо этого Пандора взяла трубку и побледнела. Девушка немного успокоилась и когда мать попросила оставить её одну поклонилась дяде и развернулась подойдя к ликану.
– Поговорим позже, Айрин, - будто бы смягчившись, добавила Пандора.
Сердце девушки замерло и она чуть улыбнулась, радуясь тому, что мать не велела показать ей дверь на выход сразу. Повернувшись к ликану она запоздало подарила ему благодарную улыбку.
-Благодарю. Я очень рада тому, что похожа на мать. Лайтрейн значит. Не против если я буду звать тебя Лайт?
С этими словами девушка вышла за дверь дожидаясь своего сопровождающего и следуя за ним.

Аврору с самого начала этой встречи преследовало чувство, что что-то пойдёт не так. Лучшие из планов часто проваливались, а в ход событий вечно вмешивался кто-то посторонний и, как всегда, в самый "нужный" момент. Вот и сейчас всё пошло не так, как было задумано.
Никто из "пятёрки" не смел встревать в беседу брата и сестры, все пневматики знали, как важно, чтобы госпожа спокойно переговорила с Ричардом. Аврора молча наблюдала за двумя Древними, не особо вслушиваясь в те фразы, которыми те обменивались друг с другом, словно уже знала, о чём пойдёт речь. Да и занимало Брайсон в эту минуту совсем другое: а именно, как быстрее и с наименьшими потерями избавиться от визитёров, если те посмеют предпринять что-то против Пандоры. В силах своей покровительницы пневматик нисколько не сомневалась, как и в её умении убеждать, но осторожность и продуманность превыше всего.
Чёрные глаза Авроры сверкнули, когда на сцене появилась дочь Древней, Айрин. Брайсон была в курсе, что дети вампиров зачастую были не прочь вонзить нож в спину родителю. Лучше бы гостье следить за тем, что говорит и что делает: Аврора поклялась защищать госпожу, и малейшая угроза в её адрес могла стоить наглецу жизни. Впрочем, вампирша, судя по всему, ничего не замышляла против Пандоры, посему можно было немного расслабиться. Но лишь немного. Когда имеешь дело с вампирами, нужно быть готовым ко всему. Появление Адио и последующие события это только подтвердили.
Когда Пандора приказала всем удалиться, ни он, ни Аврора даже не шелохнулись. Они - это не все. Аврора переглянулась с товарищем. Они ни за что не покинут госпожу, тем более в таком состоянии. Пандора была сильной женщиной, самой сильной, кого Аврора когда-либо знала. Отчасти, именно поэтому она и согласилась на "кровный договор" с ней. И то, что уже произошло, но всё ещё не было известно, тревожило Брайсон и злило её. Она "ожила" и подошла к госпоже, как будто заверяя всех присутствующих, что тот, кому хватит глупости ещё больше огорчить Древнюю, будет иметь дело с ней.

Как однажды заметил Руди, управляющий имением Амадеуса много веков назад: "Смерть - это не очень приятная форма бытия". Амадеус тогда пировал, созвав всех своих вассалов, обильно упиваясь вином, элем и кровью. Владыка изрядно захмелел, подавая гостям достойный пример с удвоенной силой наброситься на питье, и расценил слова мажордома забавной шуткой, вынужденной польстить бессмертному хозяину стола. Но вот Ричард, стараясь игнорировать громкий смех Отца вампиров и шум пировавших воинов тем, что сосредоточился на поигрывании пустым кубком, запомнил слова Руди. Мысль его была куда острее и тоньше инкрустированного рубинами стилета, которым Амадеус чертил прямо на столе тактику своей последней битве, которой и был приурочен пир, попутно отрезая куски от половины телячьей туши. Ричард же тогда так и не осознал весь смысл слов мажордома, потому что мыслил не в том направлении; он воспринял слова его буквально и в итоге, неизбежно зашел в тупик. Глядя на веселящихся лендлордов и прочих господ, которых Амадеус без лишних мыслей пустит на фарш прямо в их дорогих одеждах - в следующей своей кровавой затее -  глядя на них молодой княжич был готов согласиться со словами мажордома, но что-то не давало этого сделать. Какая-то навязчивая, но все время ускользающая мелочь.
Когда запел телефон, Ричард еще некоторое время вслушивался в трели веселой песенки, которая была набором абсолютно чужеродных звуков здесь и сейчас - на этой террасе, оккупированной вампирами. Она звучала дико и неестественно на фоне помрачневшего лица Пандоры, которое сохраняло бесстрастность при крушении многих судеб и ломании жизней с сухим треском, раскалывающихся надежд, подобно сухим дровам, сжигающимся в пламени ее желаний и страстей. Он достал трубку, потому что его самого покоробило веселье, звучавшее в голосе поющего йодль человека. И все это резануло ему слух, как взвывшая сирена среди ночи.
Пока Скримм говорила, Ричард наблюдал за сестрой, окруженной заботой ее верных пневматиков. Один из них бережно помог ей встать. Древний не сводил с нее глаз, стараясь уличить ее в каком-нибудь подтексте, которого он прежде никогда не видел, словно за это время произошли какие-нибудь кардинальные перемены, переписавшие систру как чистый лист бумаги. Ждал чего-то нового. Но в то же время знал сестру. Он знал, что ни заточение в хрустальном ящике, ни семь карликовых ликанов, приставленных надзором к усыпальнице ее, не обновили ее личность до не узнавания. Это не то, что может кардинально изменить. Это... как бросить камень в зеркало, в отместку изуродовавшее отражение даже самого прекрасного лица. Древний знал, что таких надломов и трещин для нее достаточно, но видимо, считал так только он.
Телефон оказался снова в кармане, а его руки обняли сестру. Ричард не знал, что ей ответить. Он мог сказать что-то глубокомысленное или умное, но это было бы именно той скользкой фальшью, которой на все стороны хлестал Леклер еще в свою бытность зятя Кавендиша. Он знал, что парня таким сделал Маркус, или по крайней мере, развил эти таланты так, как хотел он сам, и это Ричарда бесило. Это было глупо. Нерационально и не пошло бы никому на пользу, как Пандоре не пошли бы на пользу сейчас его слова. Кто знает, что у нее сейчас творилось на душе. Возможно ей действительно болело, а может быть это была только привычка. Механическая реакция, потерявшая свое наполнение.
- Никто не проклинал, сестра, нас никогда - мы сами выбрали сей путь века назад. Всегда есть под рукой возможность прекратить эти, как ты их называешь, муки в один момент - лишь было бы желание. Но только смерть - крайне неприятная форма бытия, поэтому и желанья такового нет.
Он слегка коснулся губами ее макушки и медленно провел рукой по золотистым волосам.
- Что же случилось там с Марселем?

Есть одна старая пословица, которая гласит - родителей не выбирают, если верить ей, то слова Ричарда теряли какой-либо смысл. Поэтому, Пандора была несколько озадачена ответом брата, по поводу выбранного пути, ведь выбора как такового им никто не давал. Да и возможность прекратить  муки казалась, пожалуй, слишком туманной. Они были прокляты с рождения, привязаны к своему узилищу невидимыми цепями. Тела стали их тюрьмой, и даже в смерти, они не могли попасть ни в рай, ни в ад. Такова была их участь, их проклятье. Быть может она и хотела закончить эти муки не раз, но все они  сводились к одному, можно было уснуть, и попасть в клетку  собственного разума, стать жертвой бесов, что скрывались в потаенных уголках сознания, но не забыться. Никто не дарует тебе  милостивой тьмы, которой удостаивали иных. Ты призрак в ночи, вечная, кровожадная тварь, которая вынуждена скитаться по миру в поисках успокоения. Ты проклят, и твое тело не тленно. Твой дух никогда не покинет эти земли. Выбора Пандоре никто не давал не при рождение, не после. Маркус обратил сестру сразу после того, как изнасиловал ее в девятнадцати летнем возрасте. Никто не знал, как убить древнего, потому что на их крови держался вся династия, и кто знает, что случилось бы с целым родом, если кому-то удалось бы убить древнего.  Впрочем, Пандора не стала дискутировать с братом на эту тему.
-Благодарю, - приняв бокал из рук Авроры, сказала древняя, после чего смочила горло пьянящей жидкостью, прежде  чем ответить на вопрос Ричарда.
-Марсель погиб вчера у себя в клубе, - выдохнула женщина, отведя глаза в сторону. - Его клуб взорвали, от него остался лишь прах… - она посмотрела на желтый диск солнца, золотящий водную гладь моря, и вновь перевела взгляд на Ричарда, - Марсель был одним из немногих, кому я могла беззаветно довериться во всем, – она сделала паузу, после которой добавила. - Пожалуй, нам обоим стоит отдохнуть. Надеюсь, ты не против продолжить этот разговор за обедом? Я уверена, ты не откажешься принять теплую ванну с лепестками роз. Дела и прочие заботы могут подождать, нам обоим нужен отдых. -коснувшись рукой щеки брата, Пандора едва улыбнулась, но улыбка эта казалась вымученной, словно внутри она еще ощущала тяжесть, после неожиданного известия.

Отредактировано Пандора Кавендиш (15.04.2012 10:14)